Айверсон: жена хотела, чтобы я уехал в Европу

Защитник Аллен Айверсон в ноябре 2008 года был обменян из "Денвера" в "Детройт", но так и не смог проявить себя с лучшей стороны. В третьей части интервью обозревателю ESPN Скупу Джексону в день открытых дверей "Мемфиса", его новой команды, Айверсон заявил, что его рано списывать со счетов. При этом 34-летний снайпер признался, что его жена в межсезонье настаивала на переезде в Европу.

— В межсезонье команды НБА не проявляли к вам особого интереса. У вас не возникало чувство, что никто не хочет включать вас в состав?
— Нет, потому что мой агент Леон Роуз постоянно держал меня в курсе всех переговоров. Меня не беспокоило, что не так много команд интересовалось мной. Честно говоря, я
Меня не беспокоило, что не так много команд интересовалось мной. Честно говоря, я уверен, что кто-то говорил с представителями клубов и давал мне плохую характеристику. Даже более ужасную, чем обо мне обычно думают.
уверен, что кто-то говорил с представителями клубов и давал мне плохую характеристику.
Меня не беспокоило, что не так много команд интересовалось мной. Честно говоря, я уверен, что кто-то говорил с представителями клубов и давал мне плохую характеристику. Даже более ужасную, чем обо мне обычно думают.
Даже более ужасную, чем обо мне обычно думают. Знаете, многие полагают, что знают меня. Например, когда я приехал в Мемфис для беседы с представителями "Гризлиз", они рассказывали, что слышали обо одно-другое. А я им ответил, что слышал про себя в миллион раз больше баек, чем они, но тем не менее остался собой. Вокруг меня много лживых слухов. В таких случаях я призываю спросить моих одноклубников. Попробуйте разведать информацию обо мне у тех, кто играл со мной, но не у тех, кого не было в раздевалках или около меня постоянно. Вот тогда-то вы и получите самые правдивые ответы. Поэтому многие команды, я уверен, хотели бы заполучить меня в свои ряды, но их руководству нашептали на ухо, что я обязательно стану раковой опухолью коллектива.

— Вы когда-нибудь воспринимали игру как дар, как что-то само собой разумеющееся?
— Думаю, все так и делали в юности. Ты попадаешь в НБА молодым, бедным, ломаешь всё в своей жизни, и тут тебе дают миллион долларов, ты становишься знаменитым в одночасье и остываешь, начиная спокойно воспринимать тот факт, что играешь в лучшей лиге мира. Но через некоторое время ты понимаешь, что этого недостаточно. Ты хочешь быть на одном уровне со звёздами и сражаться с ними в настоящей войне — в плей-офф. Ты начинаешь чувствовать, что заслуживаешь этого и должен быть там. Действительно, я прошёл через стадию, когда никого не слушал и никто не мог мне сказать ни слова. Мне тогда было 21, 22, 23 года. Но никогда я не воспринимал игру как данность, ведь я должен был усердно работать для того, чтобы достичь того, чего хотел. У меня не было ни единого шанса добиться признания без труда.

— Позвольте уточнить ещё один момент. Когда "Денвер" начал побеждать после того, как обменял вас, вы почувствовали, что ваша ценность снизилась? Особенно в плане плей-офф? Заставил ли этот факт генеральных менеджеров и владельцев клубов смотреть на успех "Наггетс" и говорить, что эта команда преуспела именно без Айверсона? Это сыграло какую-либо роль в том, как вас начали воспринимать в лиге?
— Я люблю отвечать на этот вопрос, но вы должны вспомнить обстоятельства этого успеха. Когда я играл в "Денвере" первый сезон, мы выиграли 50 матчей и в плей-офф уступили "Сан-Антонио". В следующем году мы вновь выиграли 50 матчей, а потом попали на "Лейкерс". Коби Брайант выдал невероятный баскетбол в серии, и мы выбыли из борьбы. В прошедшем чемпионате, когда я больше не выступал за этот клуб, они одержали 54 победы — всего на четыре больше, но на кого "Денвер" вышел в плей-офф? "Нью-Орлеан" и "Даллас". Учтите, что в состав "Наггетс" вернулся выздоровевший Нене. Я не пытаюсь приуменьшить их достижения, они проделали огромную работу и играли превосходно. Но ситуация всё же было радикально иной. Это было больше, чем разница лишь в одном
Попробуйте разведать информацию обо мне у тех, кто играл со мной, но не у тех, кого не было в раздевалках или около меня постоянно. Вот тогда-то вы и получите самые правдивые ответы. Поэтому многие команды, я уверен, хотели бы заполучить меня в свои ряды, но их руководству нашептали на ухо, что я обязательно стану раковой опухолью коллектива.
баскетболисте.
Попробуйте разведать информацию обо мне у тех, кто играл со мной, но не у тех, кого не было в раздевалках или около меня постоянно. Вот тогда-то вы и получите самые правдивые ответы. Поэтому многие команды, я уверен, хотели бы заполучить меня в свои ряды, но их руководству нашептали на ухо, что я обязательно стану раковой опухолью коллектива.Но никто же не смотрит на ситуацию
таким образом, потому что намного легче показывать на меня пальцем и обвинять.

— Что же вас остановило выступить публично и раз и навсегда заставить критиков замолчать? Неужели не было момента, когда вы сказали себе: "Я устал от всего этого"?
— Да, меня сильно достали.

— Как вам удалось пройти через неприятности, возникшие в минувшем сезоне?
— Поймите, я всего лишь люблю играть в баскетбол на высочайшем уровне. Хочу лишь играть, испытывать страсть. Наверное, можно было прекратить мучения, но не в моём случае. Вот почему я никогда не задумывался о завершении карьеры. В то же время я спокойно восприму уход, потому что жизнь после баскетбола существует. Я хочу позаниматься и другими вещами, а карьера не может длиться вечно, и я это понимаю. Буду честен, меня расстроило то, что с прошлого сезона все готовы были облить меня грязью. Я мог бы отправиться играть за океан и заработать $ 10 млн или что-то около того. Этот вариант даже поддерживала моя жена, потому что она хотела убраться отсюда подальше. Дело не в деньгах — у неё их достаточно. Но ей захотелось перемен в жизни, чего-то, что улучшило бы наш брак. Мои отношения с детьми могли бы стать теснее, ведь я с ними проводил бы больше времени. В общем, моей жене казалось, что Европа стала бы хорошим вариантом. Но я согласился на предложение "Мемфиса" и остался в НБА, хотя вполне мог уехать и заработать больше денег.

— В таком случае ваши американские критики сказали бы, что Аллен Айверсон уехал только ради денег. Они бы постарались преподнести ситуацию так, как будто вы не способны победить в Америке.

Бросьте! Время не то. Представьте, ведь я должен был взять в охапку детей и семью, а потом вдруг объявить им, чтобы мы едем, например, в Грецию. Да ладно!
— Я не могу победить. Даже не знаю, что и сказать. Я миллион раз был за океаном и там не чувствую негатива со стороны прессы. Меня всегда спрашивают, перейду ли я когда-нибудь в европейский клуб. Я думал над этим и продолжаю размышлять до сих пор.

— Что остановило вас от переезда в Европу?
— Бросьте! Время не то. Представьте, ведь я должен был взять в охапку детей и семью, а потом вдруг объявить им, чтобы мы едем, например, в Грецию. Да ладно! Мне подумалось, что ситуация с "Гризлиз" неплохая. Мы поговорили с тренером, с руководством, и я понял, что хочу быть здесь. То, как они вели переговоры со мной, заставляет меня думать, что "Мемфис" уже является командой, способной на победы. Я только надеюсь, что они предоставят мне возможность закрыть рот критикам и помочь клубу постоянным давлением на оборону соперников. Если мне дадут такую возможность, я её не упущу.

— Хочу вернуться к вопросу о том, что вы не можете побеждать. Мне напомнило это ситуацию с боксёром Флойдом Мэйвезером-младшим. Его обвиняют во всём, что бы он ни делал. Он не терпит поражений, но критики находят способ метнуть в него дротик, который ничего не имеет общего с тем, что он делает на ринге.
— Так всегда с ним и будет, потому что он лучший. Все тебя любить не будут, я это понял. Очень долго до меня не доходила простая истина, что прессе нужно разогревать страсти, ведь людям это интересно. Моя задача — не показывать вида и не признаваться в том, что это действительно беспокоит меня.


— Значит, вы признаёте, что находитесь с Мэйвезером в одной лодке?
— Да, потому что уверен в заранее негативном отношении ко мне со стороны прессы, ведь журналисты не воспринимают меня нейтрально. Об этом постоянно твердит моя жена. Мой тренер Джон Томпсон в прошлом говорил: "Когда о тебе перестают говорить, значит, у тебя появились проблемы". Вот в такие моменты и надо волноваться. Нельзя быть одним из многих, средним. Вся моя карьера построена на моей личности и характере. Я всегда стоял на своём, причём имею в виду не только баскетбол. Мне было безразлично, прав я или нет, но всегда держался одной позиции. Много раз я поступал неправильно, говорил что-то не так или не то делал, но было немало ситуаций, когда я всё делал, как надо. Это не означает, что Аллен Айверсон как личность всегда прав. Я не прав в том, что публично высказываю свою позицию и являюсь собой. Меня же не любили с самого первого дня в лиге за то, какой я. Говорили: "Почему у него такая причёска? Так не должен выглядеть баскетболист НБА. Почему у него столько татуировок? Почему он носит мешковатую одежду и непонятные бейсболки и шапки?" А сейчас все имеют татуировки, заплетают косички, носят мешковатую одежду — молодые парни поняли и почувствовали благодаря мне, что это правильно. Ещё и дресс-код в НБА ввели, как будто не хотели, чтобы молодёжь походила на меня. Но мне нравится, что я чувствую себя комфортно, глядя в зеркало. Да вы посмотрите на полицейских. У них же тоже есть косички и татуировки.

— Вы хоть как-то изменились из-за произошедшего за минувший год?
— Сейчас я перестал верить людям, как это было раньше. У меня постоянно рядом телохранители.

— По всей видимости, если вы когда-нибудь решитесь рассказать реальную историю своей жизни, то знаменитая телеведущая Опра Уинфри сразу же позовёт вас в своё шоу, а люди скажут: "Господи, мы действительно ничего не знали об Айверсоне".
— Рано или поздно я пролью на свою жизнь свет. Назову фильм о себе "Непонимание", потому что меня никто не понимает. Вот этому я и научился. Необходимо потратить время, чтобы узнать человека. Нельзя просто говорить: "Я видел Айверсона по телевизору. Он ужасный человек!" Меня часто осуждают за поступки 10-летней давности, хотя мне уже 34 года. Несправедливо так делать. Но я их понимаю, потому что никто не знает, кто я на самом деле.